Владимир Борисович Губернский – мой давний друг. По жизни и по духу близкий, дорогой человек. Мы много лет сотрудничали в концертно-фестивальной жизни и организации творческих проектов в жанре музыкально-поэтического искусства. Понимаю почему издатели его долгожданной книги оказали мне честь сказать о Володе своё доброе слово. Конечно, я не могу быть беспристрастным, говоря о нём. Но постараюсь опереться хотя бы на некоторые факты, свидетельствующие о значительности явления, к которому Вы прикоснётесь, уважаемый читатель, попутно заверив Вас, что жизнь и наследие Владимира Губернского никак не вместить в рамки небольшой жанровой книжки.

«Русский узел» Дмитрия Балашова / [авт. диалога: Ольга Балашова, Дмитрий Балашов ; авт. идеи, сост.: Николай Почтовалов ; худож.: Александр Макаренков]. — Петрозаводск : Verso, 2017. — 191 с. : ил. — На авантитуле: К 90-летию со дня рождения Дмитрия Балашова

https://vk.com/doc2898621_453715803

О. Рубанский

Заметки во время чтения стихов Дмитрия Балашова

Дмитрий Михайлович Балашов в отечественной культуре известен как прозаик, публицист, филолог-русист. И вот читателям его исторических романов и научной публицистики предстоит познакомиться с поэзией Дмитрия Балашова. Насколько мне известно, это первый опыт издания наиболее полного собрания его стихов. Для меня поэтическое творчество Д. Балашова явилось весьма интересным открытием. 
Его стихи – личностные, иногда очень личные; они пронизаны состоянием души длительного периода жизни автора. Первое моё впечатление: в них много одиночества и даже принятия его неизбежности ("Мне осталось себе приказать одиночества злую отраду… ").  Следующая очевидность: стихи написаны по велению сердца. И автор не преследует цель снискать себе поэтическое имя. Вот он пишет такое, что не может быть заказным и не попадает в мейнстрим. Это – внутренняя потребность исповедаться поэтическим языком перед своим небом, своего рода дневники мечтаний, формулирование духовных потребностей, и в то же время – ощущений, зачастую трагических, от соприкосновения с окружающей действительностью.
Мастера поэтической версификации, вероятно, найдут в этих стихах какие-то недостатки. Но для меня необходимое и главное, что есть в стихотворном наследии Дмитрия Балашова – судьба. Как главный признак поэзии. И это тот случай, когда все стихи должны рассматриваться как целое; в этом мне видится ключ к пониманию и приятию поэта, являющегося миру через много лет после его ухода из жизни. Жизни, которая воздействует на стиль и характер поэта – иногда будто пробираешься сквозь терновые заросли, а иногда паришь, увлекаемый авторскими озарениями и свободой. 
И как случается у пишущих от сердца, в стихах Балашова, в свои времена,  расставлены личные душевные и духовные вешки. Есть предсказания, предвидения и констатация своей непростой судьбы, одиночества, разочарований, вечного ожидания единственной большой любови ("Яблоком тяжёлым Созрело одиночество моё", "Могу ли я подняться над собою И позабыть тебя, убить, изгнать Любимый образ?.."). 
В теме любви к Родине, в социальных стихах, проявляется тот тип русского человека, который не способен променять свою, пусть даже больную или неласковую для него страну, на иную – ни в реальности, ни в помыслах. Близко к сердцу принимается всё, что связывается с судьбой Отчизны; поэт боится её опустошения, забвения добрых традиций предков, безнравственности, пьянства, обличает приживал, приспособленцев, тех, кто готов ради обывательских выгод предавать и отрекаться. В то же время он считает, что и сам – за всё в ответе: "Ты прости меня, матерь-Россия. Я ведь тоже виновен во всём!" Но видит в Родине и то, что, в хорошем смысле, делает её уникальной в мире.
Ещё вешка – с какого-то момента возникает новый уровень сложности, становится богаче язык, а стих - весомей (но не тяжеловесней). И тема любви становится интереснее, автор конкретнее говорит – за что кого любит. Мне нравится у Балашова то, что посвящено женщине вообще, её миссии на земле. Как в оригинальном стихотворении "Землю взорвавши плугом…" Тут едва уловимо проступают и действуют некрасовские традиции. А затем –  "Ростепель в Тетрине" – чувственно, с толком…
Как человек весьма эрудированный, постоянно наблюдающий, Дмитрий Балашов внёс во многие свои стихи дух, настроения, черты и характеры мест, где бывал. Например, Западной Европы. И отсюда – порой мучительные сравнения, и простые человеческие, и риторические вопросы русского человека, проступающие сквозь суровое авторское предопределение: "Проводи меня ночью, страна! Проиграв, ты сегодня свободна. Это мы, победив, утвердили насилья диктат. Нам сражаться опять, и опять умирать за любимую Родину. Нам покой только снится! И полнится  кровью закат!"  
После таких переживаний и признаний должно быть трудно дальше жить. И где потом черпать вдохновение, силы? Только искренний и мятежный дух поэтического самосознания может перекрыть всю горечь неутолённых желаний, несбывшихся надежд, неудавшихся творений и гражданских обид. И вот он: " Пьётся чаша, топочут кони, Степь, далёкость, седой рассвет… Или прежнего не припомнить, Или смерти и вправду нет? Словно жизнь ещё только тронет. И в рассветную сизую темь Устремляют к восходу кони Ненаписанных мной поэм!"
В отдельных стихах меня смущает оценочная прямолинейность. Местами – чересчур вовнутрь себя, и кажутся недосказанными некоторые мысли. Но, всё же, я думаю – так тоже может быть. Имеет право…  
И наконец, как автор считает нужным, так и говорит: "…Может, кто-нибудь и останется прав После этой безумной войны, Только знаю, подарок наш не приняв, Проклянут нас наши сыны. < … > Вы ценить не могли красоту земли, И не ваша она, и нет У вас прав любить и права дарить! И мы – промолчим в ответ." 
Это из "Завещания". Совсем не хэппи энд. Жёстко и прямо. Грустно.  Да ещё и финал… Зато для самого автора – как на духу.
Таким нынче открылся мне Дмитрий Михайлович Балашов – поэт судьбы, трудной и вдохновенной,  преодолевающий её трагичность и мечтающий воспарить.

Олег РУБАНСКИЙ, Киев 
15. 11. 2016 

Комплиментарное письмо

Уважаемые создатели песенного аудио-альбома «Печать забытого родства», прошу принять от меня это коплиментарное письмо. Спасибо вам – Елена Алексеева, Кирилл Алексеев, Борис Бельский, Евгений Ком, Елена Кочерга, Виктор Максименко, Жан Селезенев, Анатолий Собокарь, Олег Швыдкий, Татьяна Шнайдер, Запорожский Театр Поэтической Песни, и всем, кто так или иначе причастен к этому большому творческому труду. 
Первая очевидность: главный исполнитель и руководитель проекта Елена Алексеева подошла к созданию этого компакт-диска в высшей степени ответственно и записала его совместно с замечательными, умными и выдающимися музыкантами и специалистами звука! Альбом мне сразу понравился. С первых секунд я ощутил высоту и серьёзное отношение артистов к делу творчества, ансамблевого исполнительства, аранжировки и трактовок, при которых передан и каждый авторский замысел, и крепок дух исполнительского сотворчества. Может быть, с несколькими трактовками (или произведениями?) я не в полной мере ощущаю  резонанс. Так это и хорошо. Это помогает чувствовать объём, анализировать. И не считать свой вкус истиной в последней инстанции, что бывалому музыканту было бы не к лицу. Тем более, когда здесь, безусловно – всё глубоко и профессионально, уровень, используя терминологию оценщиков художественных творений, – высокий, и считаю – мировой. 
Уже со второй вещи начинаешь вслед за создателями осмысливать весь альбом как целое, осязать общий замысел, а заданная тема – «Печать забытого родства…» – становится зрима и близка. Вообще, зрительность, образность, харaктерность и театральность – методологический знак для стиля альбома (и, само собой, для Театра Поэтической Песни под руководством Е. Алексеевой); подборка песенно-поэтических композиций, их палитра, благодаря тонкой и точной драматургии, становится единым организмом со своей аурой, акустикой и, полагаю, судьбой.  И при этом замечательно, что здесь нет «пластмассовой» музыки, даже в элементах, а всё – вживую. Хочется слушать и переслушивать. 
Надеюсь, Родство, подарившее миру и нам с вами эти песни, язык, культуру и нас самих, переживёт все невзгоды, наградит нас мудростью, поможет тем, кто ищет в нём спасения и душевной близости.

С чувством большого уважения, ваш Олег Рубанский

Киев, 1 октября 2016 г.

10 марта сего 2015 года не стало Александра Воронцова – православного священника из г. Коростеня, руководителя коростенского международного фестиваля авторской песни "Утренняя заря". Присоединяюсь к соболезнованиям всех неравнодушных людей, прихожан, единомышленников отца Александра. Его великий подвижнический труд, служение высшей идее веры и гуманизма, справедливости и доброты оставили в моём сердце и в сердцах других людей чувство благодарности, привязанности. А теперь я чувствую боль утраты, невосполнимой в той нише земного бытия, где жил и служил наш батюшка. Спасибо ему за уникальный православный фестиваль на этой прекрасной и многострадальной земле, за неравнодушие, неуспокоенность его славянской русской души, спасибо за внимание к творческим личностям, за пытливость к нашему жанру, за искренность, порой по-детски непосредственную, за жажду открытий, за новаторство, обогащение благородным творческим духом музыки и поэзии окружающих – прихожан и прохожих людей, за то, что его стараниями церковь открывалась ещё ближе к людям и открывала в себе новые возможности для общения с паствой. Спасибо за личное доверительное общение, за то, что и я, и по моей рекомендации мои коллеги-друзья смогли побывать и выступить перед внемлющей коростенской публикой на берегах реки Уж, осенённых нашей историей. Подобно освящённой речной воде, струящейся от истока - через искоростенский парк - к устью - в памяти моей остаётся образ отца Александра. Царствие Небесное! Низкий поклон и вечная память...  

Автор-исполнитель, педагог Олег Рубанский, г. Киев
18.03.2015

(Для сайта Феодосийского литературно-мемориального музея А.С.Грина)

Александр Грин впервые пришёл ко мне в моём школьном детстве повестью «Алые паруса». Эта книга стала для меня одним из самых главных литературных впечатлений детства, тех, которые остаются в сердце на всю жизнь. ...