<<Стр. 1   Стр. 2   Стр. 3>>

("Будет день..." Часть 3, продолжение)

Три посвящения Александру Шаргородскому*
                                    
1.
   
                           «…Пусть витийствую – но не лукаво.
                           Восторгаюсь – так неспроста.                         
                           У поэта особое право
                           и особая правота»
                                    А. Шаргородский, из «Комментария к мадригалу»

Позабыты химеры и былые прозренья.
Вот и радуйся, Саша; благо – жизнь не пуста.
Ты уже пригубил от любви и лишенья
и вот-вот к мадригалу приведёт правота.

То июньским дождём, так светло пролетающим мимо,
то морзянкой сомнений, то облака тенью – стихи.
То какая-то женщина ходит, тобою любима...
Но Чернобыль зовёт и опять отпускает грехи.

Где-то старцы брюзжат и от праздности нюхают розы.
Ты ж, как юный гусар, терпишь холод и неуют.
...Нелюбимые женщины – ах, эти вечные позы!
И, конечно, любимые, те, что и жить не дают...

Итого: сорок два. Копошись в муравейнике будней,
будь здоров и спокоен, мужайся и крепни в локтях.
Нелегко быть поэтом на этом кренящемся судне.
Но ещё тяжелей, если жить на чужих кораблях.

1989

2.

Все в этой жизни кандидаты –
кто в рай, кто в ад...
Но лучше береги себя ты,
мой старший брат.
Всю тяжесть мира невозможно
поднять на грудь.
Но Вещий вымысел поможет
постигнуть суть.
С ней невозможно отрешенье –
не снизойдёт.
Лишь только верой в озаренье
душа живёт!

Пускай, немножечко печальны
звучанья слов.
Но мы с тобой сентиментальны
без дураков.
А время – швыдкое какое –
ку-ка-ре-ку!
И ведь пережили такое
мы на веку...

Ты можешь не потрафить моде.
Тебя понять!..
А правда – главное приходит
за 45?

1992

3. Шаргородский

Я много лет в бездомье пребывал,
и Киев мой был мне как двор господский,
штормила жизнь, катила новый вал…
Тогда и появился Шаргородский.

Я песни в клубе пел, он был – поэт,
без куража я грустный был, он – мудрый.
И опыт сорока далёких лет
вбирал я, молодой и пышнокудрый.

Такой же лишний муж, ненужный зять,
а нынче сам уж лысый, умный, грешный,
я столько лет хочу о нём сказать,
и не могу никак себя утешить.

Всё жду совет, как прежде, и боюсь,
что где-то я скажу о нём неточно,
и друга лик нахмурится, и грусть
гнетёт меня, без времени, заочно.

О, дай мне, Боже, в каждом новом дне
столь тихого и верного покрова.
Но упаси от немощи на дне
и немоты укора неземного…

Где были мы – пусты теперь дома.
Куда ушли душевность и весёлость?
Молчат стихов исчезнувших тома! – 
его судьбы чернобыльские сёла.

Звала Москва. Вернула в Киев прах.
Элегией сошла с Парнаса ода.
И лёг мой друг в глуши на Берковцах,
как сам и предсказал в канун ухода.

Корю себя, что времени и сил,
лишь телефон умолк, я не нашёл проведать
перед Москвой его. Ну, говорил:
«Не едь, останься, сердце!..»
Он: «Ну… еду».

И всё. Лишь книгу памяти листать,
где смех, любовь, желания иль нехоть,
как нас надуть пытались лжец и тать,
а он им на страну мешал наехать.

Мне нравилось, что «Алик» говорят
ему Король, Касаткин – други детства.
«Ты говори мне – Саша, слышишь, брат?» 
И были мы как братья, без кокетства.

Солдата сын, он был для лести чужд,
кликушам – враг, предавшим – обличенье,
и, как заступник русской музы, дюж
жить честно и писать стихотворенья.

Погаснут шоу, кесарь был – и нет,
слуга пройдёт – запомнятся едва ли.
Но верный друг – спаситель и поэт
благословен всегда, как был в начале.

…На книжных полках – мудрые дары,
где не остыли дружбе эпиграммы.
Его стремянка, кепка с той поры
живут со мной – уж ветхи, да упрямы.

В его советских кедах – века пыль,
стоят в прихожей просто и знакомо.
Он здесь, он рядом, он не просто быль,
и всё туда приходит, где мы дома.

Вновь будут Рождество и Новый год,
и в буднях мы найдём уединенье.
Всё чуждое оставим у ворот,
а близкое возлюбим без сомненья.

Он видит – я опять оброс семьёй,
почти здоров и годен для полёта.
Друзей – совсем немного за горой,
а близко – ещё меньше отчего-то…

Бывали дни неодолимых бед,
покойного я звал, взгляд прятал от соседа,
и вспоминал, как, есть я или нет,
внезапно он являлся, непоседа.

Смотрю в окно, по улице ль бреду – 
всё чудится, что из-за поворота
вот выйдет он навстречу, на ходу
под сумкой пригибаясь, и забота

его седлает, и торопит шаг,
и некогда больное сердце спешить…
Всё вижу, как вразвалочку чудак
спешит – ко всем – помочь, поднять, утешить…

2013
* В посвящениях использованы цитаты и образы из поэзии А. Шаргородского (1947 – 2004)

Ответ
                  Глебу

Личное – узкая сфера,
всё остальное отбрось…
Но до какого ж размера
нынче оно разрослось!

Каждому сроку – старенье.
Сердцем ищу благодать.
Юности острому зренью
нынешних дней не видать.

Сын мой, товарищ и брат мой,
я уже начал ответ.
Боже мой, как неохватно
личное в зрелости лет!..

Сентябрь 2013

*   *   *
Смущён мой дух вдали от рая,
но добр – к царю ль, к золотарю…
А родину не выбирая,
я с нею сердцем говорю.

2014

Майданщику

            «К чему стадам дары свободы?...»
                                                     А. С. Пушкин

            Цели, которые достигаются 
            неправыми средствами,
            не есть правые цели.
                                    Древний афоризм

«Спасибо» твоему Майдану –
за Крым, за красно-чёрный дым,
за века вскрывшиеся раны,
за смерть без проку – молодым.

За вскрики злобы, одержимость
войной, за стравленных людей,
за нищенство – во след, за мнимость
непререкаемых идей.

За осквернённый дух славянства,
за грех забвения отцов,
за лженародность хуже пьянства –
суть погоняемых глупцов.

За к власти рвущихся фашистов,
за овцеводов-воротил,
за каждого, кто был неистов
и разрушенье возлюбил.

За горе, слёзы ветеранов,
за боль растерзанной страны –
«спасибо» твоему Майдану –
безумцу, палачу, тирану.
Чуме, не имущей вины.

Март–апрель 2014

*   *   *

                          "Мне нравится расти в твоём саду..."

                                                            ............

                          "…Чем зримей волчья степь
                         сквозь будней коридоры…"
                                         Из поэмы «Грибной пирог»

Ну где мне ангела тебе найти, святая?
Со мною ангел мой и только мой.
Доверья к сильным мира не питаю,
торговцев оббегаю стороной,
хожу вдали от золотого рая,
неждущий, непросящий, невъездной.

Мне клич бросала улица, пугая,
ловил майдан заносчивой пятой.
А я пристал к скорбящим, дорогая,
недавшийся, негромкий, несвятой. 
И не без оснований полагая,
что ангелы все проданы – и с той,
и с этой стороны. Такая драма.
Кому на грудь склониться головой?

Прости, моя взрослеющая дама, – 
не ангел я, когда мой сад – не твой.
…Но если ты не будешь столь упряма,
уймётся ветер, стихнет волчий вой...

Июнь 2014 

*   *   *
Пан Тадеуш арендует остров
на реке мечтаний – Южный Буг,
где Мигия*, и пороги остры,
песни лучших бардов – на досуг.

Здесь целебны воздух, солнце, воды,
как нигде – по замыслу Творца.
А вокруг толпой стоят народы,
невместимы в кущи островца.

Видно, мест осталось в мире мало,
людям не хватает крон и трав,
чтобы сердце с песней в такт стучало,
без алчбы, невежества, потрав…

Пан Тадеуш, он, видать, не промах –
вынырнув из мутной суеты,
песни бардов слушает, как дома,
на последнем острове мечты.

*Мигия – старинное казацкое село и местность
у реки Южный Буг в Николаевской области

Июль 2011, 2014

Дикая груша. Февраль

Снег растаял, утром воздух суше,
и хрустит подмёрзшая листва.
Встало солнце. Наконец-то, груша,
князь Олег вошёл в свои права.

На весну устрою красотищу,
лишнее – вон там и здесь сниму.
Дай, тебя я пилочкой почищу,
дикую такую обниму.

Надо бы успеть до воскресенья
дать растеньям будущность и лад.
Ничего, что ветхое именье,
самым первым делом – княжий сад.

Время вновь тележкой полетело,
и опять к весне – работы воз.
А на вечер тоже будет дело:
друг позвал разбрасывать навоз.

Присмотрись: где лесенку приставить?
Не впервой – карабкайся, держись
за сучки, которых не убавить,
и за ветки, важные, как жизнь.

То, что отжило и отболело –
отпадает. Грушин Айболит
срезанное тоже пустит в дело:
высохнет – и в печку, пусть горит.

…И когда уже казалось – хватит,
притомились руки и пила,
прямо пó лбу розгочка – кааак хватит!
(А ещё навозные дела…)

Ветвь лежит. Налево и направо –
чищу, отсекаю… Только раз! –
и другая веточка коряво
доктора стегает прямо в глаз!

Больно, плохо. Ай! Да что же это? –
в руку прям впилась колючка! Вот!
Чудится – маршрутная карета
в Киев князя битого везёт…

Всё. Отбой! Будь мудр, хозяин сада.
В доме домовой задул в трубу.
Друг там ждёт. А здесь уже не надо
лишний раз испытывать судьбу.

…………………………………………..
Вечер. Сумрак. Сад. Хожу в смятенье,
бормочу пустое: враль-февраль…
Доктор, князь, фамильное именье…
Жизнь летит, ветшает – очень жаль…

Здравствуй, Груша. Вот оно что! Видно –
где я ветку важную спилил.
Наказала. Сердишься. Обидно.
И выходит, я тебе не мил.

Пóлно! Всё срастётся, ещё пуще,
гуще станут поросли твои,
и к тебе в серебряные кущи
под луной слетятся соловьи!

Будет время, май и буйство цвета!
Вновь увидим – что нас ждёт в Раю.
Ну прости ты, Грушенька, поэта.
Обнимаю дикую мою.

2015

Март

Как это ни странно,
снова не до сна.
За окошком, Анна,
ранняя весна.
Улыбнись, подруга,
не храни печаль.
Будут гости с юга
к нам в провинциаль.
Принесут на крыльях
песенки небес,
чтоб не позабыли
мы земных чудес.

Мы проснёмся рано,
шторы распахнём.
Слава Богу, Анна…
Всё-таки – живём.

Выключил радио и вышел в сад

О, пчёлка добрая, приближусь,
замру, расслышу, рассмотрю.
В тебе подругу детства вижу,
а в зрелости – боготворю.

Отрадно знать, что ты, надёжа,
всё так же правдою живёшь.
А в доме – радио, о, Боже! –
всё мутная вода и ложь.

Витии мудрствуют лукаво
о жизни в прежние года,
им в горле кость – чужая слава,
и в радость – давняя беда.

Своё невежество глухое
угодно пряча под ковёр,
поют осанну лже-героям
и тешат власть, где всюду – вор…

Твой мир им чужд, он духом светел,
неначинаемый с нуля.
В годах расцвета, в лихолетье –
всегда с тобой твоя земля.

Вся жизнь – твоя, и от истока
струится в вечный океан;
и родина – одна, без срока,
без гнёта выдуманных стран.

И в дни теперешней руины
ты никому не прочишь зла,
справляешь с клевером крестины,
в саду всё трудишься, пчела.

А этот день и год, в который
ты жизни продолжаешь нить,
лихих людей потомок скорый
гуртом опять начнёт судить?

Но дунет ветер – стихнет ветер,
вся муть опустится на дно.
А Божий день – и чист, и светел
течёт. Другого не дано.

О, пчёлка добрая, приближусь,
замру, расслышу, рассмотрю.
С тобой, как в детстве, стану ниже,
а в зрелости – боготворю.

Гуди, пчела! С тобою зла нет,
благословен твой вечный лёт.
А тот, кто этого не знает,
как сам исчезнет – не поймёт.

Март 2015
Олевск–Киев  

*   *   *
Писал стихи. Проголодался,
да так, что пост не удержал.
И стал я суетным, и сдался,
и рифмовал – похвал, бахвал…

С поэзией быть надо строже:
смирять влеченье к естеству,
в лесу, сумняшеся ничтоже,
вкушать опавшую листву,

чтоб не быть графоманом света – 
скакать по кочкам, не строкам,
и чтоб, крещая в пост, поэта
хлестали ветви по рукам!

*   *   *
…И полетели низко…
За днями – дни…
Могилы родных и близких –
одни? Одни?

Что им земные гранты,
кукушкин труд?
Гусенки-некроманты
забвенье ткут.

Разве что суховеи, 
звенящий лист.
То дождь забежит с аллеи,
в тиши речист.

Чистым, нелепо-белым
январь пройдёт.
За ледяным пределом
оттает год.

Корни трав из-под плиток
дадут ростки.
Протянутся от улиток 
дорог мазки.

Стелы, кресты покроет
снова роса.
По одному, по двое…
Глаза. Глаза…

В узких участках Леты
особый лад.
Там лучших людей портреты
свой держат взгляд.

Где-то живые ходят
и страсти днесь.
А при честном народе –
что есть, то есть.

Грянут в свой миг родные,
летя вперёд.
Для них времена – иные.
А мёртвым – вот.

И полетели низко…
За днями – дни…
Кажется, были близко.
Одни. Одни…

Так ли это? – не важно.
Нечто моё – не суть.
И совесть ли, страх ли, блажь. Но…
Но помянуть…

Сердцу в ином измеренье
приказа нет.
Горбясь, теряя зренье,
бреду на свет.

И наклонюсь к могиле,
где тишина,
чтоб камень омыть от пыли
земного сна.

И полетели низко…
За днями – дни…

Сентябрь 2015

Стансы из дневника Лемюэля Гулливера

Чуть встал – искажён кривизною мой мир-пилигрим,
и йеху бузят, и в загоне мятётся гуи-и-гнгнм.
Пью снадобье – унцию Правил хорошего тона,
чтоб плоскость качнулась, стал уровень правильный зрим.

Кривое сознание – странная хворь бытия,
мутирует вирус, и святость, и плохость, и я.
Искусный обманщик создал эту матрицу, дабы
в кривое пространство попались враги и друзья. 

Меня не спросили, закон моей чести поправ.
И ходят вокруг, и хватают меня за рукав.
И думают, я разделю их искания правды
на плоскости хилой, где нет ни законов, ни прав.

Октябрь 2015

В саду моих стихов

Хочу вместить в одно мгновенье
мерцанье тайн и мыслей ток.
Будь ясен смысл стихотворенья,
а дух прочтётся между строк.

В саду моих стихов не людно,
зане живёт здесь тихий Бог.
Рассвет озвучен с ноты «ут». Но,
и сумеречной флейты вздох…

В стволах древесных под корою
поэм невскрытых плоть жива.
А плющ! А тмин! Хотя, не скрою,
тут есть и сорная трава.

Мой друг, мой зритель, мой читатель,
судья, ниспосланный судьбой,
твой автор – прост. И скромен, кстати.
Входи в мой сад, и будь собой.

Декабрь 2015

Художник Г. Сергеев

Правда экслибриса, мудрый поэт,
друг живописных музеев…
С доброю тайной выходит на свет
мастер Георгий Сергеев

5. 04. 2016

*   *   *
Один в лесу. Едва влачу шаги,
неся грехи, печалуя пространство.
Хотелось бы иного постоянства
и об ином слагать свои стихи.

Тоскуя о любви, о верных, о родных,
почти не веря в благостность итога,
я вижу, как кончается дорога
и напоследок бьёт судьба под дых.

Но тянет к соснам, дальше от осин.
Придумываю, Господи, приметы!
Одна кукушка кличет: Где ты? Где ты?..
Спаси меня, сосна моя, спаси!

22. 05. 2016
Олевск

Дачное

Сижу в глуши, в забвении, в тиши,
ращу детей и стряпаю обеды,
люблю жену, пережидаю беды
и никаких не знаю новостей.

На даче мало публики, гостей;
убытка нет, лишь на базаре траты.
Как в суп, упали в рифму – демократы,
их наци, папарацци и дебаты,
и тут же смылись к чёрту на обед.

Смеётся, другу рад велосипед,
трещит звонок, – что в будни отпускные
нам по сердцу вести дела лесные,
посуду мыть и к ночи падать с ног.

Как хорошо и грустно, если сжёг
мосты, плоты, развеял в дым химеры.
А в это время – революционеры,
предатели, бандиты, лицемеры,
ворюги, властолюбцы… 
                                             Что же ты,

доверчивая муза красоты? –
явилась тут, и сразу убежала!
От грешных слов? От будничного жала?
От страшной тени горестей и смут?

Юна, а я как старый баламут,
который вновь и вновь – про бастионы.
Довольно. Мы мечтательны и сонны.
Сидим в глуши. Над нами шепчут кроны.
И миром правит чистая любовь…

Июль 2016, Олевск  

*   *   *
Ходят враги по кругу
в шапочках из газет,
служат «большому другу»,
тащат бельё на свет.

Тычут кривою меркой,
хочут достать ферзя,
прячутся за портьеркой, 
там,
где их не берут в князья.

24. 07. 2016

Удивительные рыбки

Сардинки и сардельки, 
бычки и кабачки –
какие удивительные рыбки!
Мы их поймаем в речке; 
давай возьмём сачки,
а на приманку – шутки и улыбки!

27. 07. 2016

*   *   *
                       Памяти В. Баширова

Нет зеленее нашего двора,
в округе не увидишь гуще сада, –
когда настала буйных трав пора
и дикого сплетенья винограда.

Здесь чудно покосившийся забор,
таинственен сарай из древних досок.
Войди, усталый друг, в тенистый двор,
где за калиткой ждёт кленовый посох.

Пройдём с тобою вглубь. Под звон кифар.
И прежде чем сольёмся с тишиною,
нам каждый встречный бард – что ни комар –
исполнит песнь про солнышко лесное…

Когда ж я здесь один, в пустом дому,
в ночи, – скрипят полы, не дремлет око,
а дождь шумит, – мне грустно одному,
и ставень с ветром бьётся одиноко.

29. 07. 2016, Николаев 

Не клюёт
                                Я часто Бога беспокою;
                                Но он так благ, что мне в ответ
                                Шлёт вечно что-нибудь такое,
                                Чем я утешен и согрет.
                                                               Пьер-Жан Беранже 

Два вечера подряд гляжу на поплавки,
погода шепчет – ставить перемёт.
Доест меня комар! Но шансы велики
на карасёвый клёв. А не клюёт.

Гляжу с мольбою в пруд: карасик роет ил,
вдруг пустит пузырьки, покажет рот.
Перловка – лучший вкус, червяк – танцует, мил,
бери его, хватай! А не клюёт.

Стихов моих штук пять прочитано уже,
а в том году на них был рыбный слёт,
клевали караси! Теперь им – Беранже,
даже Пушкина читаю – не клюёт.

Меняется народ, и рыбка – вся как мы.
На что её ловить? На самолёт?
На Пушкина вчерась какие шли сомы!
А нынче и карасик не клюёт.

Август 2016, Олевск

*   *   *
Всякому дому – тепла,
света, любви, красоты.
Чтобы счастливой была
жизнь, и сбывались мечты!

Бубликовы

семейное

Ты мой соратник и партнёр,
и вовсе мне не враг.
Твой ум расчётлив и остёр.
Ты знаешь: это так.

Поэтому хоть в сотый раз
суди меня, казни –
слеза не вытечет из глаз
пред горем западни.

Поскольку нет любви, к чему,
теряя смысла нить,
напрасно петь в глухом дому, 
не веруя, служить?

Смотри… Пока я не исчез
в тумане жёлтых дрём…

А может, нынче сходим в лес?
Черники наберём…

2017

Апрель. В имении

Почёсывая грабельками землю,
не покладая мужественных рук,
я болтунов досужих не приемлю
и не ношу жилетку для подруг.

Они меня почти что позабыли.
Когда швыряли камни – я не смог…
И вот я таю в той далёкой были,
где не висел над нами чёрный смог.

Гляжу оттуда - Страсти! Мир так тесен,
и суетен, и против естества,
безбожно слеп и мало интересен.
А нынче – прошлогодняя листва…

"Живи один", – промолвил дока Пушкин.
И там, и там – горят костры эпох
да лязгают сдвигаемые кружки,
чтоб кто-то с кем-то жил, а кто-то сдох…

Почёсываю грабельками землю.
Дрозды поют, мой скрашивая сплин.
Безлюдный мир хватаю – не объемлю,
и, право слово, чувствую – один.

2017

Новомовна пісня
(гіпербола)

Мапи кольорові.
Жити м'ні вже п'ра.
Я т'пер п'шу на мові,
а не як вчора.

А вчора я руські
вірші гарно п'сав,
і як той Висоцький
бардом супер став.

Та російське слово
треба позабуть,
бо уже не можна
п'сати як небуть.

Новомовне сію,
дрин римую з Крим.
А на ту Росію
вже й не ш'каю рим.

Та воно ж і добре,
бо раніш мене
пєть ніде не п'скали,
а я ж мав талант.

Мапочки коль'рові, 
ото п'їду, вав!
Вже в бібліотеці
п'сні я свої сп'вав.

Як на мові станеш
п'сати, та й зажди –
б'дуть вже тебе п'скати
всюди та й завжди.
Гей!*

*"Гей!" – за бажанням

Червень 2017
Нетішин

Сестрички и краски

Расписаны коленочки,
в альбомах – красота.
У Машеньки и Леночки
есть всякие цвета.

Они рисуют розовость,
сиреневость, голубовость…
Наносят полосатовость 
на серовость листа.

Июль 2017

Дачный декаданс

В мышеловку мышка не попалась.
Не хотела мышка умирать.
Дом поник. Накинулась усталость.
Сад зарос. Не пишется в тетрадь.

Подобралось лето к середине.
Всё сыра холодная земля.
Песню спеть – да, лёгок на помине,
Кашель не проходит с февраля.

Всюду ветхость. Руки опустились.
В лес пройтись подагра не даёт.
Полный декаданс, и в этом стиле
В мыслях князь именье продаёт.

Может, лучше бросить, раствориться,
Где-то кануть в Небывайке тож?
Стоит ли с глаголами возиться,
Не меняя сути ни на грош?

Вон – поэтов очередь у Ноя:
Хмыков, Быков, Боцман, Сильвупле…
Ближе к трапу – всякое смешное,
Как любые планы на земле.

Июль 2017, Олевск

Письмо
                    Я. Анту

                    «Все мы вышли из [… ] шинели»
                                                              Классика

Мой добрый Ант, мой друг!
Грядёт гроза. Зарницы.
В имении сижу. Есть Интернет.
Спасибо за письмо из-за границы.
Ты вспомнил наш французский пистолет!

Безделка, сувенир, дурак настенный.
А всё же – твой подарок незабвенный;
когда хоть застрелись – он веселит…
Что нового?
Схватил радикулит.

На даче – моль.
Следил.
Но, шли недели,
а гнёзд заветных всё не находил.
Мне комары тогда не надоели –
как всюду в тишине мельканье крыл.

А если б я ещё, маша руками,
скакал, как вождь великий… Мон шер áми,
представь меня в светящемся окне:
сквозь моли – я,
                             скачу,
                                          и всюду моль на мне.    

Но я застыл и мыслил.
Шли недели…
Потом я спал.
Два года? Или сон?
Был шёпот: «Все мы вышли из шинели
и первобрачной ветоши кальсон».

Я знал тогда, мой друг, с чем их надули!
Видал я молью траченный талант.
В шкафу в тридцатилетнем карауле
нашёл – шинель, кальсоны, аксельбант…

Иных нет новостей.
А что в стране?
                            Друг Ант, – 
идёт гроза, и тонет всё в небесном гуле.

Лето 2017, Олевск  

Ещё раз про Греку 

Коль не трезвенник – напиться.
Сел в метро.
Всё не киевские лица.
Как хитро
перепутаны и даты, 
и места.
Камуфляжные ребята.
Маета.
«Милость к падшим» – 
на отрезках «от» и «до».
Рядом девушки –
наружу либидо.
Едет поезд через рéку.
Свистнул рак.
Сверху – Лавра.
Жалко Греку.
Вот дурак!

Сентябрь 2017 
                                                                                                                                                                             

Кушаем кашку

Слушаем сказку!
Кушаем кашку! 
Сегодня «Пана Коцкого»
читаем на обед.
А после… Маша хочет –
про Аленький цветочек?
А мультик – после завтрака.
Придёте в кабинет 
и скажете мне: «Папочка»,                                                  
и скажете: «пожалуйста»,
«всё скушали мы» – скажете.
А я вам на компьютере
любимых пару мультиков
охотно покажу.
Что Лена просит? «Тини Лав»?
Про трёх котят и фиксиков?
Про ослика Тротро?
Вот это аппетит, ого!
Но прежде кашку скушайте.
Ам, – Леночка…
Ам, – Машенька…

Сентябрь 2017
Вена, аэропорт

Колечко и бусы

Наша Маша хороша!
У неё колечко!
Остывая не спеша,
ждёт на кухне гречка.
А на полочке – Наш Лось, – 
сломана пружинка.
А в комоде что нашлось?
Мячик и машинка!
Глянь в окошко – ветер стих,
поолетели гуси!..
Гречку съели.
Кончен стих.
А у Лены – бусы!
Наша Лена хороша!..

18. 11. 2017
Нетишин

Утренний диалог

Утро.
Ленка, встав,
сказала Машке: «Гав!»
Ей Машка: «Для чего?»
А Ленка: «И-го-го!»
А Машка ей: «Кому?»
А Ленка: «Му-му-му!»
А Машка: «Мяу-мяу,
тебя я понимяу!»
С добрым утром!

17. 08. 2018

<<Стр. 1   Стр. 2   Стр. 3>>